«Кленси погнал стадо в Квинсленд, и мы не знаем, где он», - говорится в известной австралийской балладе. И легко понять, почему никто не знает о Кленси. Квинсленда - это большой штат, почти целая страна, огромные пространства которой покрыты пылью и хребтами, высохшими речками и разлившимися руслами.

Может быть, Кленси пасет свой скот еще и сегодня, или гонит его от Баркли Тейб-Ленд до Маунт-Айза. Эти места - и есть настоящая австралийская глубинка. Никакой железной дороги на этом пути нет, а на приезжих смотрят как на приземлившихся инопланетян. Во всяком случае, Кленси не допустит ошибки, совершенной некогда заезжим англичанином, который в районе залива Карпентария остановился у сельского кабачка, чтобы утолить жажду. Хозяин поставил ему бутылку пива, ловко вытащив пробку зубами. Англичанин попросил стакан. С удивлением оглядев незнакомца с ног до головы, хозяин спросил: «Интересно, из какой сказки ты явился, дружище?».

Австралийское захолустье

Залив Карпентария знаменит не только своей безлюдностью и дикими нравами. Это единственный район страны, где аборигены составляют добрую половину населения. Но самое главное - здесь рай для охотников на крокодилов.

В этом направлении мы и отправились. После недолгих сборов, машина была загружена, и путешествие началось. Кузов старенького «лендровера» забили вещами так, что повернуться было совершенно негде. Зато под рукой оказалось все, что могло спешно понадобиться, - от противозмеиной сыворотки до банки с тормозной жидкостью. Дорожные карты всей Австралии и Новой Гвинеи, толстая тетрадь для дневника, тряпки для вытирания лобового стекла, пледы для ног и ящик апельсинового сока.
Когда мы прибыли в Берктаун, действительно дикое захолустье Австралии, в местной пивной нам рекомендовали некого Дарси - как лучшего профессионального охотника на крокодилов Квинсленда. Его возвращение с охоты должно было случиться через два дня.

Правило

Охота на крокодилов лимитирована. Существуют жестокие квоты и сроки - стрелять в них можно только в сентябре и октябре. Как правило, проводников для туристов-охотников бывает несколько - абориген, знающий повадки животных, охотник с лицензией и иногда - гид, говорящий по-русски. На убитого зверя выдаются документы, позволяющие вывезти трофей из Австралии и ввезти его в Россию.

А неделю до нашего приезда, в баре, где мы коротали время, появился ревизор из Сиднея. Его прислали для проверки лицензий на отстрел крокодилов. Рассказывают, что когда он вошел в заведение, то заметил в углу человека, растянувшегося во весь рост.

- Да, крепко вы тут друг другу отделываете, - заметил он одному из посетителей.
- Случись это в Сиднее, кто-нибудь обязательно вызвал бы полицию.
- А это и есть местный полицейский, - был ответ.

Гарпун Дарси

Дарси объявился, как и ожидалось, через два дня и охотно согласился взять нас с собой этим же вечером на реку Николсон. У него был большой армейский грузовик «блиц», заваленный мешками, бочками и ящиками. Весь груз, кроме хрупкой на вид лодки из клееной фанеры, напоминал кучу мусора, которую собирались отвезти на свалку.

Мы «плыли» за ним в огромном облаке пыли до тех пор, пока не показался берег реки, заросшей камышом и осокой. Настоящее крокодилье царство с таинственными темными омутами и склонившимися над водой деревьями.

Помогая Дарси разгружать машину, я пришел в ужас, увидев его снаряжение! Охотник достал два заржавленных ружья, затворы которых были так засорены, что еле проворачивались. Он прислонил их к дереву, одно упало в грязь и лежало там, пока я его украдкой не поднял и не осмотрел. Никогда не считал себя специалистом по оружию, но представить себе, как можно охотиться с таким металлоломом, не мог. Дарси достал нож и воткнул его в землю возле ружей. Нож был довольно острый, но маленький и вряд ли годился для расправы над теми громадными, свирепыми крокодилами, о которых мы столько слышали. Потом Дарси вытащил небольшую лампу, которая крепилась на лбу при помощи эластичной ленты. Неужели он хочет слепить ею аллигаторов?.. Затем охотник сбросил с грузовика груду веревок и принялся распутывать их. Среди веревок я увидел заржавленный стальной стержень длиной в десять сантиметров с большим плоским зазубренным наконечником на одном конце.
Дарси поднял голову и посмотрел на меня.

- Если хотите стать охотником на крокодилов, вы должны научиться владеть этой штукой. Это мой гарпун.

Он достал прямое пятиметровое древко. К тонкому концу его был привязан акулий крючок.

- Это крюк для того, чтобы поднимать крокодила со дна, если место не очень глубокое, - объяснил он. - Убитый крокодил сразу же тонет. Поэтому надо стрелять с очень близкого расстояния и быстро цеплять крокодила за ногу или за пасть.
- А если он не убит, а ранен? - спросил я
- Сообразительность нужна в любом деле, если увидишь большого крокодила на глубоком месте и выстрелишь, то он все равно потерян, потому что в ялик его не втащишь и на поверхности не удержишь. В таком случае надо действовать гарпуном.

Первая охота

Дарси интересовался главным образом небольшими пресноводными крокодилами (пресняками). Обыно они достигают трехметровой длины и, как правило, на людей не нападают. Но в реке Николсон водятся и страшные соляники (морские крокодила), к счастью на встречу с ним мы не рассчитывали.

…Почти стемнело. Дарси зажег керосиновую лампу, чтобы не проехать мимо лагеря на обратном пути.
Неожиданно охотник положил ружье на берег, раздвинул тростник, нырнул в воду и поплыл.
- Что вы там делаете? - закричал я.
- Смываю с себя потто, чтобы крокодилы не учуяли, - ответил он. - Окунитесь и вы.
- А крокодилы?
- Сейчас крокодил не тронет. Для него это слишком неожиданно. Он должен подумать, прежде чем напасть. А когда он примет решение, нас уже здесь не будет. Заходите в воду, это совершенно безопасно. После вечернего купания мы погрузились на лодку и словно в космосе, скользя, поплыли по реке. Тонкий луч фары с головы Дарси, точно палец, тыкался в темные уголки берегов, нависших над рекой… Вдруг луч метнулся назад, на то место, где только что побывал, - вот они…несомненно глаза крокодила. Светящиеся красные точки на бесцветной ширине реки.

Раздается выстрел, всплеск, и в луче света крокодил всплывает вверх белым брюхом. Дарси поддевает его концом весла, чтобы не дать утонуть, и рукой зажимает пасть. Не разжимая руки, Дарси ведет пасть вдоль берега и передает ее мне. Моя дрожащая рука нервно сжимает холодный нос рептилии. Двумя рывками я переваливаю крокодила через борт и укладываю на дно лодки. Двухметровый пресняк. В темноте я ощупываю холодную шершавую шкуру моего первого крокодила, а Дарси тем временем закуривает и спокойно рассуждает, где бы добыть еще парочку крокодилов.

Сорок одни крокодил

На этой реке мы пробыли четыре дня и добыли сорок одну крокодилью шкуру. Потом мы пересекли знойную равнину и, уже заплутав среди зарослей, выехали к небольшой лагуне, уже знакомой Дарси. Здесь он собирался добыть пятнадцать-двадцать пресняков, а потом вернуться в Берктаун, и отослать шкуры.

…Ночью Дарси не спалось. Он подошел, присел на корточки у нашей противомоскитной сетки, и мы разговаривали несколько часов подряд о крокодилах.
Я спросил, хорошо ли они приручаются?
- Никак не приручаются - ни хорошо, ни даже плохо. Собака агрессивна или труслива, птица боязлива, рыба беспокойна, кабан храбр и защищается, когда на него нападают, крыса подлая. Все это можно понять. Даже об акуле можно сказать, что это движущийся аппетит. Но крокодил просто непредсказуем. Еще ни один человек не подружился с этим зеленым чудовищем. Можно вырастить его из яйца, кормить его, заботиться о нем всю свою жизнь, а потом он убьет тебя, потому что он крокодил, а крокодилы и люди отличаются друг от друга больше, чем жара от холода. Это разница в миллионы лет. Время проглядело крокодилов…

…Мы охотились с Дарси еще пару недель, а потом оставили его, довольного своим одиночеством, в мире змей и крокодилов, опасностей и миражей, наводнений и циклонов. Больше мы его никогда не видели, но часто вспоминаем Дарси и наши долгие ночные разговоры у костра о соляниках, пресняках, аборигенах, динго и обо всем прочем, чем только знаменита Северная Австралия.

Андрей Епатко
"Вояж и отдых"
№ 03'2007